Железнодорожный мост через Каму близ Сарапула. Удмуртия.

Брошюра Березкина Н.А.

«Дважды рожденный. Рассказ клепальщика камского моста С. Рыбкина».

Брошюра была издана в издательстве «Удмуртия» в 1977 году. В книге приведен интересный материал об истории строительства и восстановления железнодорожного моста через Каму около Сарапула.

«По рекам Каме и Вятке 6 мая 1916 года на баржах с оборудованием и личным скарбом около 500 человек прибыло к будущему мосту у Сарапула. Разгружаясь с барж, мы увидели, что подготовительные работы идут к завершению.

По обеим сторонам Камы на лошадях подвозили лес, бутовый камень, возводили дамбы. Земляные работы проводили подрядчики итальянцы Берлин и Лурье. Из воды башнями высилось пять опор-быков, на которых предстояло нам сооружать мост. Каменотесы клали глыбы гранита в последнюю опору. На высокой насыпи, вооружившись вагами, копошились военнопленные мадьяры в синих шинелях. Они дружно напевали: «Ой, рупь! Ой, рупь!», сдвигая и состыковывая рельсы. Суетились маленькие паровозы и, пронзительно свистя, подвозили вагончики с материалами. С реки доносилось уханье паровой бабы, забивающей сваи для будущей риштовки (прим. – строительные леса).

Невдалеке сгрудились барачные застройки с подслеповатыми оконцами и кротиные бугры землянок. По всему видно, что тут трудились и кормились сотни людей».

«Спокойную работу на мосту обеспечила нам прибывшая Волжская флотилия. Неподалеку курсировала самоходная баржа «Память Урицкого». На палубе ее стоял змейковый аэростат. Ощетинившись дулами орудий и пулеметов, она была грозой для белых, и мы могли спокойно продолжать работу».

«О секретном предписании Реввоенсовета II армии Восточного фронта по взрыву моста нам, рабочим, не было известно. А поэтому я рассказываю по устным и письменным признаниям И.В. Густа и К.А. Ипатьева. Нас эвакуировалось семьсот человек рабочих. С семьями это составило около двух тысяч человек.

Как только мы эвакуировались, два красноармейца-взрывника пригнали к мосту двуколку с взрывчаткой. Комиссия решила обложить взрывчаткой средний пояс пролета. Потом Густ зажег бикфордов шнур, и люди, отбежав и спрятавшись за колонны, замерли.

Взрывная волна качнула пролет, но он устоял. Тихо. Наступили сумерки.

– Оставим до утра, – предложил Густ. – Авось еще подойдут вагоны с семьями и оборудованием с Буйского моста.

7 апреля, к утру, поезд с Буя не пришел… Чуть слышно доносились отдаленные орудийные залпы. По мосту прошел отряд красноармейцев-удмуртов. «Фронт близок», – сообщили они. Ждать нельзя. На этот раз члены комиссии решили взорвать средний пролет, собранный 10 января 1919 года.

Обкладывая взрывчаткой верхний пояс пролета, Густ вспомнил все пережитое с нами: и переправу бронепоезда «Свободная Россия», и рвущиеся гранаты на левом берегу, и пролитую кровь рабочих, и ком подступил к его горлу. Зажигал он бикфордов шнур с таким чувством, «словно дуло на сына поднимал». Взрывная волна подняла пролет в воздух и, медленно зашатавшись и цепляясь за гранитный бык, он упал на лед, не разбив его. Вскоре подошел паровоз с Буйского моста. Семьи рабочих эвакуировали по льду, а три вагона с оборудованием увели в Камбарку. Весть о взрыве моста взволновала нас всех…

Был ли взрыв моста ошибкой членов Реввоенсовета С.И. Гусева, В.И. Шорина, П.К. Штеренберга? Конечно, нет.

Надо было найти шансы любым путем остановить врага, чтобы выиграть время и для мобилизации и вооружить солдат. Именно этим руководствовались члены Реввенсовета, взрывая мост. Темпы наступления Колчака резко упали, так как парализованный от Сарапула железнодорожный транспорт он вынужден был заменить гужевым – мобилизуя крестьянские подводы. А затяжная дождливая весна размывала дороги так, что лошади с орудиями и боеприпасами утопали по уши в грязи».